БОРИС СЛУЦКИЙ

Перепохороны Хлебникова:
Стынь, ледынь и холодынь.
Кроме нас, немногих, нет никого.
Холодынь, ледынь и стынь.
С головами непокрытыми
Мы склонились над разрытыми
Двумя метрами земли:
Мы для этого пришли.
Бывший гений, бывший леший,
Бывший демон, бывший бог, -
Хлебников, давно истлевший:
Праха милый колобок.
Вырыли из Новгородщины,
Привезли зарыть в Москву.
Перепохороны проще,
Чем во сне, здесь, наяву.
Кучка малая людей
Знобко жмется в праха кучке,
А январь знобит, злодей:
Отмораживает ручки.
Здесь немногие читатели
Всех его немногих книг,
Трогательные почитатели,
Разобравшиеся в них.
Прежде чем его зарыть,
Будем речи говорить
И, покуда не зароем,
Непокрытых не покроем
Ознобившихся голов:
Лысины свои, седины
Не покроет ни единый
Из собравшихся орлов.
Жмутся старые орлы,
Лапками перебирают,
А пока звучат хвалы,
Холодынь распробирает.
Сколько зверствовать зиме!
Стой, мгновенье, на мгновенье!
У меня обыкновенье
Все фиксировать в уме:
Новодевичье и уши,
Красно-синие от стужи,
Речи и букетик роз
И мороз, мороз, мороз!
Нет, покуда я живу,
Сколько жить еще ни буду,
Возвращения в Москву
Хлебникова
Не забуду:
Праха - в землю,
Звука - в речь.
Буду в памяти беречь.

Язык - не дурак. Он знает, что хочет,
и нечего диктовать языку.
Но если закукарекает кочет,
в словарь влетает "кукареку".

Язык расширяется снова и снова,
никто не поставил ему предела,
но право на новое, небывалое слово
имеет лишь новое, небывалое дело.

Понадобилось перешагнуть порог
небес,
    чтобы без всяких отсрочек
слово "летун" придумал Блок
и Хлебников чуть поправил:
               "Летчик".